Русские бездомные глазами японки
| 10:36, среда, 22 декабря 2010-22, 10:36
Каждый год осенью иностранные студенты из разных стран приезжают в наш университет учиться японскому языку на год по обмену. На выходные после первой недели занятий иностранные студенты отдыхают по-разному, чаше всего, ездят в то место, которое они мечтали посетить, еще когда они учились японскому языку в родине. Некоторые посещают императорский парк, другие гуляют в районе Асакуса, который известен своими храмами и старинными переулочками. Что касается русских студентов, я заметила, что чаще всего на первые выходные они почему-то ездят в район Уэно в Токио. Только недавно я узнала причину. Русские студентки объяснили мне, что в одном русском учебнике японского языка они все читали текст, изображающий Уэно так живописно, что им захотелось непременно туда попасть.
И в самом деле Уэно является интересным культурным центром со многими музеями, парками, концертными залами, храмами, детской библиотекой, зоопарком, лесом и озером. Одним словом, там всегда приятно отдохнуть и погулять. Но, приехав в Уэно, иностранцы вдруг удивляются неожиданной картине. Дело в том, что Уэно является центром бездомных людей.
Нет ничего неожиданного в том, чтобы встретить бездомных в парке большого города. Однако "поселок" бездомных Уэно отличается своей организованностью. Большой участок парка наполнен аккуратными палатками бездомных. Некоторые делают зарядку, другие даже цветы сажают. Представители разных церквей приносят им еды, а после обеда собирают бездомных послушать рассказы монахов.
А мимо бездомных нарядные люди спешат в оперу или на выставку. Семьи с детьми проходят по поселку бездомных, торопясь в зоопарк или в детскую библиотеку. От них веет безразличием. Я бы хотела узнать, как родители объясняют своим детям, которые впервые видят многочисленных бездомных, такой социальный контраст. Говорит ли кто-то из родителей детям, что бездомным может стать каждый, в результате ряда несчастных случаев - смерти родителей, банкротства, развода, потери работы, болезни, депрессии и т.д.? Как в других странах, так и в Японии случается, что молодые люди избивают и убивают бездомных людей. Я хотела бы узнать, что им родители рассказывали в детстве о бездомных. Мне интересно, в школе с ними хоть раз беседовали по этой теме или рекомендовали прочитать хоть одну книгу, в которой речь идет о жизни бездомных?
В 2007 году в Японии издали роман под названием "Бездомный школьник" Хироси Тамуры. В книге автор комично изображает, как он бедно жил в детстве, как он один прожил в парке месяц. Книга стала очень популярной (за год продали больше 2 миллионов экземпляров), а в 2008 году роман экранизировали. Эту книгу в газетах и журналах оценивали по-разному. Некоторые писали, что благодаря этой книге японские школьники заинтересовались жизнью бездомных. А другие считали, что роман слишком комичен и совсем не описывает серьезные ситуации, в которые попадают бездомные люди.
Когда я читала об этих спорах, я вспомнила одну книгу под названием "Расскажи свою историю", изданную в Санкт-Петербурге в 1999 году. В книге собраны истории жизни более 100 бездомных, присланные на конкурс эссе бездомных, который был проведен петербургским Фондом "Ночлежка" и газетой "На дне".
Несколько лет мне случайно попалась эта книга. Тогда в Петербурге я прочитала четыре коротких, но очень впечатляющих эссе бездомных в газете "На дне", которую купила у симпатичного бездомного на станции метро. До этого я много слышала об этой газете, которая была основана благотворительным фондом "Ночлежка" с целью возвращения бездомных в общество и помощи малообеспеченным людям. Бездомные люди покупают газету в редакции по 4 рубля за экземпляр и продают ее по 10 рублей. Таким образом бездомные могут зарабатывать и одновременно общаться с покупателями. Поскольку и разговор с бездомным пожилым мужчиной из Татарстана, который продал мне газету, и эссе, опубликованные в газете, сильно взволновали меня, на следующий день, прямо перед отъездом в Москву я поехала в "Ночлежку", где можно достать книгу эссе бездомных.
В обратном пути в Москву я всю ночь не могла оторваться от этой книги, хотя в плацкартном вагоне было очень темно. В книге каждый из бездомных в разном стиле описывал свою жизнь - детство, женитьба, рождение детей, развод, смерть родителей, супруги или ребенка, хитрых или хороших родственников, потеря работы, увольнение, изгнание из квартиры мафией или агентом, знакомство с добрыми или жестокими людьми и т.д. 37-летняя женщина писала, что в она провела счастливое детство в Белоруссии, приехала в Ленинград учиться на медицинском факультете, осуществляя мечту отца, стала врачом, вышла замуж и родился ребенок. Низкая зарплата врача не позволяла ей снимать нормальную комнату, они жили в коммуналке с алкоголиками. Она развелась с мужем, потом наконец получила комнаты для себя и ребенка, но после кризиса 1998 года потеряла все. Сейчас она одна живет на улице, работая и мечтая когда-нибудь жить со своим ребенком, который живет в тесной комнате с бабушкой и дедушкой.
Другая, 44-летняя женщина счастливо жила с мужем, а после его смерти она стала много пить. В 1992 году ее обманула мафия, и она потеряла квартиру. В книге помешены также эссе молодого человека, который из-за интриг родственников потерял квартиру во время службы армии, эссе женщины-сироты, которую изгнали из общежития, так как она забеременела и т.д.
В разделе "Вместо предисловия" написано, что истории жизни бездомных не только "представляют собой документальные свидетельства российской бездомности конца ХХ столетия, но и позволяют увидеть картину жизни нашей страны в целом". Я согласна с этой идеей редактора книги. "Евгений Онегин" считается "энциклопедией русской жизни". Мне показалось, что "Расскажи свою историю" является "энциклопедией русской жизни нового времени".
Я боюсь, что читатели моего блога рассердятся. Но я не думаю, что бездомность является особенной чертой современной России или что бездомность символизирует общественную ситуацию после распада СССР. Мне так показалось только потому, что в книге изображена не только жизнь бездомных, их грусть, несчастье, отчаяние, но также и их доброта, нежность, тонкие чувства, общение с хорошими людьми, надежда, вера в жизнь, человечество и будущее, которые меня всегда притягивали в России.
Я считаю, что перевод этой книги на иностранные языки был бы полезен и для взрослых, и для детей, так как проблемы, описываемые в ней, универсальные и весьма важные. И стоит последовать русскому примеру и организовать такой же конкурс и у нас в Японии. Чтобы дети услышали эти голоса и глубже поняли душу человека, читая слова бездомных.
КомментарииОставить комментарий
Месяц назад мне посчастливилось побывать на Гавайских островах. При приземлении в аеропорту пилот объявляет: добро пожаловать в рай. Острова действительно удивительны по красоте пейзажа с обычной, хорошо развитой инфраструктурой присущей всей Америке. Еще что сразу бросается в глаза, это огромное количество бездомных людей. В многочисленных рассказах на экскурсиях и на ТВ много говорят о острове его истории, культуре и королях. Никто не упоминает о бездомных их присутствие и существование игнорируется всеми, они здесь как привидения как будто никто их не видит.
БЕДНОЕ МУМУ
«Я недавно гулял по аллеям,
И, гуляя, постиг постулат:
Что никто никого не жалеет,
И друг другу товарищ - не брат.
Ах, бедный я, несчастный, не нужный никому...
Hа дно я погружаюсь со скоростью Муму.»
Да, нищие, или, как их называли в старину - убогие, это хороший, яркий срез общества, позволяющий "со дна" увидеть (и понять) "на просвет" очень многое.
Где-то там солнце, ближе к которому самые успешные, самые сытые, а тут, на дне, в стране вечного полумрака обретаются "подонки" общества. Свет просеивается сквозь все слои, как и люди, просеиваются сквозь все слои и остается что-то фундаментальное, если остается, конечно.
В России любят жалеть убогих. В последнее время, правда, на расстоянии. Но жалеть любят. Видимо потому, что с убогими проще – их не нужно уважать, с ними не нужно считаться, вообще с ними не нужно ничего того, что нужно, необходимо с обычным человеком. Зато их можно жалеть… и чувствовать себя от этого в чем-то лучше, возвышеннее. Правда, опять таки – на расстоянии. Например, в книжке.
В книжке не ощущается запах, в книжке не видно опухших сизо-черных лиц, неаппетитных лапсердаков. В книжке они как бы «вообще». Люди, очищенные от бытовых подробностей. Надломленные души в антураже почти библейской неприкаянности. Страна, время, жизнь проехались по ним катком, из-под которого они вышли в свой полусумрак, полусвет этакими символами неважно чего.
Все это так, но, даже призывая милость падшим, нужно понять, что большая часть этих людей сами виноваты в своей судьбе, как ни банально и как не цинично это звучит.
В СССР не было бомжей. Ну, почти – тех, что были, выселяли на «сто первые километры», что бы они не портили картину социалистического рая и там они существовали, образно выражаясь, до того момента, пока не смогли вернуться из этой своей ссылки в родные города и веси.
Замечено, что первыми провозвестниками грядущих социальных катаклизмов как раз является появление на улицах нищих, бездомных, убогих.
И они явились. Выстроились рядками в подземных пешеходных переходах, в метро, у вокзалов. Люди, вчерашние советские люди, ошалевшие от такого явления, легко и охотно доставали свои кошельки и делились сперва копеечками, потом рубликами, потом десятками, сотнями, тысячами (по мере продвижения еще одного новорежимного явления – инфляции).
Ряды убогих множились и «колосились». Явились уже не только одиночные убогие, но и целые композиции убогих – «убогая мамаша и больной ребенок», «убогая девочка и убогая собачка, которую нужно кормить убогой девочке», убогие ветераны сперва афганской, а потом и двух чеченских войн.
Разнюхав, что к чему, убогие стали осаждать церковные паперти, причем, в какой-то момент, к неумело крестящимся бомжам вдруг начали присоединяться лица совсем уж невероятные – таджики-мусульмане. Причем, новопоставленные молодые батюшки, из бывших советских, коммунистических граждан, исправно пытались кормить и наставлять убогих на путь истинный, пристраивать к работе.
Однако работать убогие не хотели. Кормиться - да, выслушивать (да и то по первоначалу) батюшкины наставления (вспоминаем: «Ну, давай, трынди про то, как космические корабли бороздят просторы Большого театра!..»), а потом махнули рукой, уяснив из слов либералов и правозащитников про «попов на Мерседесах» и отвернулись от храмов Божиих.
В бурные девяностые, когда меня самого метало экономическими катаклизмами с завода в офис, из офиса на погрузку вагонов, с погрузки вагонов в ряды страховых агентов, я успел получить второе высшее образование, освоить несколько новых профессий и при этом не опуститься до дна. Можно, конечно, сказать, что мне повезло. Можно, но только с большой натяжкой. К везению всегда нужно прикладывать труд и упорство, и, если хотите, мужество.
Но это совсем другая песня, это не про убогих, ибо наше нынешнее убожество, повторюсь, в большинстве случаев - личный выбор. Пропитые квартиры, прогулянные семьи, выброшенные в беспризорники дети и нежелание что-либо предпринять в жизни.
…И умильные истории для навара в шесть рублей за экземпляр, что бы вскладчину купить бутылёк пойла и отправиться в цветные путешествия в дурманные миры.*
В свете недавних событий на «кавказской» почве, мне хочется заметить, что, если не брать таджикских попрошаек-маргиналов, то большинство всех этих азиатов и кавказцев, довольствуясь сущими крохами, ухитряются не только работать, но и помогать своим семьям дома. И никакого «убожества». Никакого бомжевания – осознанного сплава по течению жизни.
Наоборот – они лезут и лезут, вгрызаются, толкаются локтями, дерутся, что угодно делают, но выплывают против течения. И за это их можно и должно уважать, не смотря даже на то, что лезут, вгрызаются и толкают они местных, иной раз, спихивая их на то самое «дно».
Любить – нет, а уважать – да.
И вот, резюмируя все вышесказанное, я хочу задаться вопросом – что мы хотим прочесть в заботливо собранных и напечатанных историях этих «бедных людей»? Какие такие высокие истины, какую такую высокую человечность?
Да, среди убогих есть действительно невинные жертвы обстоятельств, трудной и безжалостной эпохи, но их единицы, которые почти буквально можно по пальцам считать. Остальные же, это жертвы самих себя и умильно над ними слезы проливать, это та «простота, что хуже воровства».