�鶹������ҳ���

"Прошу тебя дружить с нами", - заявил мне на днях пресс-секретарь мэра Ульяновска Дмитрий Глухов. Как сейчас говорят – улыбнуло. Я не знаю, что вкладывал в эти слова пресс-секретарь градоначальника – банальное пожелание или же угрозу (дескать, не хочешь дружить - я не виноват).  Но сама формулировка изрядно повеселила. Мне кажется, молодой человек перепутал – именно пресс-секретарь должен добиваться лояльности прессы к деятельности своего патрона, но никак не наоборот.

Моя коллега, которой я рассказал эту историю, хохотала от души и вспомнила, как один пресс-секретарь в рамках дружбы по всем праздникам, кроме, пожалуй, церковных, почему-то дарил ей пледы. "Это было так трогательно", - веселилась моя коллега.

Пресс-секретарь – очень сложная работа, говорю совершенно без стеба. Сложная хотя бы потому, что необходимо тонко лоббировать интересы, не перегибая палку. При этом о собственном мнении лучше вообще не вспоминать, поскольку оно может совсем не вписываться в канву. Что порядочному человеку тоже нелегко.

За одиннадцать лет работы в различных СМИ мне удалось повидать немало пресс-секретарей. Не столь давно, например, в редакцию издания, для которого я делал текст об очередной новинке Горьковского автозавода, позвонил пресс-секретарь ГАЗа. Позвонил только для того, чтобы сказать спасибо за внимание к теме. Поверьте, это высший пилотаж! Журналисты привыкли к тому, что в большинстве случаев им звонят поскандалить. А тут – просто поблагодарить. Пресс-секретарь потерял две-три минуты времени, зато в ответ получил дружелюбное отношение журналиста и редакции.

Или другой пример – старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима, отвечающий за контакты с журналистами. Помнится, представители Союза журналистов России, приезжавшие в Ульяновск, искренне удивлялись: "Что за регион такой! Спрашиваешь – какое ведомство у вас наиболее открытое? И вдруг слышишь – прокуратура. Приходилось даже переспрашивать – не ошиблись ли мы". Я прекрасно понимаю, что действия этого надзорного ведомства тоже подчас заслуживают здоровой критики. Но никогда не слышал от того же г-на Зимы рекомендации дружить. Вот он – человеческий фактор в действии. Когда отдельно взятый Василий Иванович определяет информационную лояльность.

Пресс-служба – это не фабрика хорошего настроения, которая должна штамповать глянцевые картинки и тошнотворно-слащавые сюжеты. Я убежден, что сложившийся в моих глазах образ ульяновского мэра-самодура – это, в том числе, и следствие глобальных ошибок пресс-секретаря Глухова, который жителям моего родного города известен в большей степени как "кавээнщик" и завсегдатай ночных клубов.

Пресс-секретарь – это не тот, кто пишет релизы, которые сами по себе мало кому интересны. И не тот, кто занимает эту должность только для того, чтобы быть поближе к сильным мира сего. Пресс-секретарь - это главным образом помощник, который должен тонко чувствовать медийную атмосферу, умело делать из лимона лимонад и убеждать руководителя в правильности или ошибочности тех или иных публичных заявлений или решений.

Пресс-секретарь – это тот, кто даже в совершенно поганой ситуации вынужден красиво отдуваться за своего шефа, а не разводить руками – дескать, что я поделаю, если мне в руководители попался такой непробиваемый дуболом! Если люди ругают власть, это говорит о том, что у нее наверняка плохие пресс-секретари.

Хотя иногда мне кажется, что пресс-секретари госорганов созданы только для того, чтобы ни один представитель прессы не получил хоть какой-нибудь толковый комментарий и не добрался до их руководителей-чиновников. Поэтому на предложения "прислать запрос" журналисты реагируют как на красную тряпку.

И последнее. Работа пресс-секретаря стала бы неизбежно лучшей на свете, но только в том случае, если бы на этом свете не было журналистов.

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?

Недавно я посчитал: в среднем в неделю журналисту Белому с жалобами и просьбами о помощи и содействии звонят пять-шесть человек. Все они, как правило, мне незнакомы, и у всех – своя история. Один стал жертвой произвола правоохранительных органов, второй пытается отстоять свои права в бесконечных боданиях с чиновниками, третий жалуется на отсутствие необходимой медицинской помощи, четвертый опасается, что дело о ДТП, в котором пострадали его родственники, просто замнут… 

Я заметил, что в последнее время звонки  на мой мобильный стали поступать все чаще и чаще. Вот, к примеру, незнакомый парень рассказывает о конфликте с инспекторами ДПС. "А что адвокат вам советует?" - спрашиваю я. "Адвокат говорит – надо к журналистам обращаться, иначе никак", - честно объясняет парень.

 "Написал в прокуратуру – в ответ прислали отписку"; "В милиции сказали идти в прокуратуру"; "Был в общественной приемной Путина – сказали, что надо к правоохранителям обращаться" - такие слова я слышу почти каждую неделю. Журналисты становятся едва ли не единственной инстанцией для совершенно отчаявшихся людей. При несметном количестве государственных органов и общественных структур обращаться за помощью людям некуда. Большинство людей звонили мне не потому, что хотели славы – до определенного момента многие из них вообще были людьми, находящимися вне бурной общественно-политической жизни. И газет не читали особо, и с интернетом не дружили.  Они звонили мне и моим коллегам от безысходности. Это дикое чувство – случилась беда, а обратиться не к кому.

Хотя на первый взгляд картинка вырисовывается прекрасная – Россия буквально нафарширована общественными приемными, палатами, "горячими" линиями, советами и комиссиями по правам человека, всевозможными омбудсменами. Где вы, господа? Почему вы, штатные общественники, все чаще оказываетесь абсолютно неэффективными, не способными (или не желающими?) делать то, за что вы получаете деньги?

Вот, к примеру, на днях власти Ульяновской области торжественно отрапортовали о том, что первыми в России создали Палату справедливости, которая объединила четырех уполномоченных, работающих в регионе – по правам человека, ребенка, предпринимателей и противодействию коррупции.  В среднем в год для обеспечения деятельности этой Палаты из бюджета будет выделяться около 20 млн рублей. Получается, что и мои деньги потратят на содержание этой совершенно неповоротливой структуры, которая окажется неработоспособной. Я убежден, что эффективность деятельности этой Палаты будет равна нулю по одной простой причине. Вы можете представить себе, что уполномоченные – работники этой госструктуры – будут бороться с властью, которая, увы, зачастую больше всех и нарушает права граждан. То есть получать зарплату в кассе, а потом сражаться со своим работодателем? Смешно? Или грустно?

Мое личное мнение:  эту "палатку" придумали только для того, чтобы люди, работающие там, имели повод получать большую по региональным меркам зарплату. Однако эти уполномоченные лично в моем представлении  – хуже самых закостенелых чиновников. Хуже по той причине, что они дискредитируют само понятие правовой защиты.

Типичный пример – это уполномоченный по правам человека в Ульяновской области  Галина Эдварс. Женщина из профессионального чиновника сумела стремительно трансформироваться в правозащитницу. Я неоднократно спрашивал у граждан, звонивших мне со своими проблемами и бедами,  обращались ли они за помощью к г-же Эдварс. И почти всегда видел удивленные глаза – а кто это? Этих людей просто не знают, потому что они находятся по другую сторону.

Я заглянул на сайт уполномоченного и ахнул: "Уполномоченный по правам человека Эдварс Галина Анатольевна ведет личный прием граждан в последнюю пятницу каждого месяца с 9.00 до 12 часов в порядке предварительной записи по телефону". То есть три часа в месяц на личный прием.

Мне представляется наиболее конструктивным разогнать эти "палатки" и псевдообщественные структуры, которые зачастую успешно справляются только с одной задачей - проеданием бюджетных средств. И деньги  удастся сохранить, и нам, журналистам, не придется тогда писать о "защитничках", которые помогают гражданам строго по утвержденному графику.

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?

История, в общем, незатейлива и многим наверняка покажется отражением российской действительности. У моей соседки по даче ребенок родился раньше срока, на седьмом месяце. Мальчик был долгожданным. Однако ранее появление на свет обернулось бедой – у ребенка возникли серьезные проблемы с желудочно-кишечным трактом. В итоге кроха в тяжелом состоянии был сразу же переведен в реанимацию для новорожденных. Вопрос встал максимально категорично: жизнь или смерть.

"Мы с утра до ночи молимся за него, привозили батюшку в больницу, он мальчонку нашего окрестил", - рассказали родственники Натальи. И еще рассказали, как "во всех церквях области заказывают молебны", объезжают кучу священников, платят им деньги. Наталья и ее родня – совершенно простые люди, с деревенскими корнями. Финансирование святых отцов с их небольшим доходом дается тяжело.

Но во всей этой истории меня зацепило вот что. Вся семья Натальи – супруг, родители, бабушки и дедушки – последние и дни только и делает, как ведет переговоры со служителями церкви, чтоб они в свою очередь помогли спасти ребенка. То есть, чтоб люди в рясах, используя свои связи, не дали погибнуть едва успевшему появиться на свет мальчику. Повторюсь – люди в рясах, а не врачи. Дескать, врачи давали клятву Гиппократа (которую, кстати, мало кто видел в глаза), они и так должны спасать. При этом Наталье и ее родственникам почему-то не приходит в голову, что доктора, возможно, глядя на них, не решаются назначать дорогостоящие препараты – люди-то простые, денег наверняка нет. Сколько раз лично приходилось слышать от врачей, что стараются выписывать недорогие лекарства. Назначишь дорогой препарат – услышишь жалобы, что доктора-негодяи обдирают, как липку. При этом дешевое лечение далеко не всегда оказывается  эффективным. А вот святые отцы – совсем другое дело. Им привыкли платить по прейскуранту. Да и в корысти упрекнуть батюшку мало кто решится – чем не богохульство?

Так что же это - неграмотность, бескультурье или русский феномен? Почему врачу платить – преступно, а священнику – вполне нормально? Я крайне серьезно отношусь к вере, но при этом с большим омерзением воспринимаю фальсификаторов в рясе. Именно фальсификаторов! Доводилось видеть и тех служителей церкви, которые с голым торсом приезжали на отпевание, выходили из машины,  буднично натягивали рясу.  И священников-пацанов с болтающимися крестами, гоняющими, словно стритрейсеры-беспредельщики, тоже, увы, приходилось наблюдать. Я не хочу обобщений, поскольку от друзей и знакомых слышал, что сегодня, к счастью, встречаются и те священники, для которых церковь и обряды – не средство наживы. Я такие, что такие проводники к Богу лишь обесценивают и дискредитируют саму сущность веры.

Убежден, что торговать иконами и обрядами – это не ставить диагнозы и стоять часами со скальпелем в душной операционной. И какова степень ответственности? Представьте ситуацию: платишь деньги врачам и святым отцам. В итоге человека все равно спасти не удается. Служители церкви в этих случаях лишь руками разводят – дескать, Бог дал, Бог и взял. И вряд ли кто-то станет упрекать их, что молились некачественно. И совсем другая история с врачами – эти-то наверняка залечили, зарезали.

Я не призываю бежать с пачкой денег к докторам и совать им в карманы купюры. Меня просто поражает сам подход. Святой отец, который берет деньги за то, чтобы подарить надежду, всегда почему-то оказывается в белом. Чего не скажешь о врачах, которые еще очень часто дарят жизнь.

Искренне надеюсь, что ребенок Натальи будет жить полноценной жизнью. Правда услышат ли врачи обычное человеческое "спасибо", я не знаю. Может, за малыша просто усиленно молились, а врачи здесь ни при чем?

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?

Не столь давно мне поступило довольно неожиданное предложение – возглавить одну из ульяновских официальных областных газет. Признаюсь честно – это был именно тот случай, когда выбор делать легко. То есть тебе предлагают, а ты отказываешься, даже не просишь пару дней подумать. Это действительно очень приятно – никаких мук выбора. Уверен, что меня в очередной раз поспешили записать в отъявленные оппозиционеры, которые всеми фибрами души ненавидят власть и все, что с ней так или иначе связано. Однако для меня все было просто потому, что я давно живу по принципу – войти можно на пять минут, а испачкаться на всю жизнь. Репутация – это ведь не станок какой-нибудь, который можно купить, продать, а потом снова купить. При этом максимум, что ты теряешь, это деньги. Репутация - это нематериальный актив.

Современная история знает немало случаев, когда люди так неосмотрительно расставались с собственной репутацией, а потом безуспешно пытались ее восстановить – дескать, ошиблись мы в прошлый раз, а теперь вот одумались. Вот, к примеру, лидеры группы "Машина времени" и "Чайф" Андрей Макаревич и Владимир Шахрин на днях решительно заявили, что в случае победы Владимира Путина на президентских выборах 2012 года не будут играть на Васильевском спуске, как это было в марте 2008 года, когда главой государства был избран Дмитрий Медведев. Да, тогда играли. И человеческая память, которая, как известно, избирательна, этот фрагмент отчетливо зафиксировала. И тогда тот же Андрей Макаревич в интервью "Эху Москвы" старательно объяснял, почему он принял участие в этом шоу. "Лично я не вижу ничего странного в том, чтобы участвовать в концерте, посвященном завершению выборов президента страны, в которой я живу, - говорил Макаревич. -  Выборы я считаю достаточно важным событием в жизни этой страны... А почему я не должен в этом концерте участвовать? Из всех кандидатов в президенты Медведев мне значительно ближе, чем все остальные. Поэтому я за него голосовал вполне осознанно. К Путину я тоже отношусь с большой симпатией".

После этого Макаревич и Шахрин успели принять участие во встрече рок-музыкантов с президентом Медведевым в "Ритм энд Блюз кафе". Правда, на встречу тогда не позвали музыканта Юру Шевчука – мало ли еще, что выкинет. Он-то ведь в любви или симпатии к президенту или премьеру не признавался.  Вот и сегодняшние грозные топанья ножками этих двух мужчин – Макаревича и Шахрина – понесенные ранее репутационные потери, как мне представляется, вряд ли компенсируют. Да я уверен даже - никогда не компенсируют. Люди прекрасно помнят – и любвеобильные расшаркивания, и трепетные признания из серии – большие ведь люди, могут и пригодиться.  Может быть, действительно лучше вести программу "Смак"? Макароны и фрикасе – это совсем аполитично.

Или вот взять балерину Анастасию Волочкову, которая не один год пробыла в рядах "Единой России", а потом со скандалом отказалась от партбилета. Знаменитая женщина слов не подбирала и в выражениях не стеснялась: "Это та причина, кстати, по которой я хочу сейчас выйти из этой [нецензурно] партии "Единая Россия" - потому что там неправда и потому что меня просто обманули". По словам балерины, "люди из "Единой России" - это [нецензурно], в которое я имела неосторожность вступить".

Волочковский демарш выглядел с одной стороны наивно, с другой – совершенно мерзопакостно. Ассоциации очевидны:  женщина пробыла восемь лет в законном браке, а затем бросилась в полицию с заявлением, что ее изнасиловали. Попытки восстановить репутацию подчас выглядят еще более низко, чем сама потеря этой репутации. Однако Волочковой в силу гендерных различий все же проще, нежели тому же Макаревичу. Согласитесь, можно найти за что ее любить.

На самом деле репутация – это, пожалуй, единственный сегодня "товар", который невозможно купить, "облагородить", должным образом "настроить" или "причесать". Можно приобрести ученую степень, при желании сфальсифицировать результаты голосования и даже "договориться" о том, кто возглавит страну. Но вот с репутацией такой фокус не пройдет. Что не может не радовать.

Вот, собственно, по этой причине я не пошел работать в областную официальную газету.

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?